В начале ХХ века в истории цивилизации произошли революционные изменения: встал вопрос о функциях искусства, о роли художника, что художник должен, что не должен, что он хочет… И художники постепенно стали отходить от создания образа красоты, от понятия красоты, и от функции искусства, как нечто такого, что облагораживает. Они стали пытаться заглянуть внутрь себя и выразить свои эмоции. Не всегда позитивные.
Начиная с самого начала ХХ века – с 10-х — 20-х годов – появляется настроение и в России, и в Европе, и в Америке направленное на свержение старых норм в искусстве. Марсель Дюшан, который выставляет свой знаменитый фонтан – перевернутый писсуар подает это как новое произведение искусства. На эти поиски нового искусства накладываются все те страшные события, которые произошли в ХХ веке. Вначале Первая мировая война, потом полный крах гуманности – Вторая мировая война.
И в послевоенной Европе и, конечно же, в Америке направление антиискусства получает мощное развитие. Художник уже не ставит перед собой задачу облагородить зрителя, нет. Его задача показать внешний крах цивилизации и внутренний крах человека как такового. И появляется огромное количество произведений, которые теряют форму. Ведь в изобразительном искусстве в первую очередь форма несет положительный заряд. Это и линия, и цвет, и качество того, как это воплощено на холсте.
Современные художники зачастую не хотят или не могут передать положительный заряд в своих произведениях, который и призвано нести искусство. На арт-рынке сложилась странная ситуация: большую часть произведений так называемого искусства даже сложно назвать искусством, если исходить из тех функций, которые и заложены в основание этого понятия. Попробуем разобраться почему так сложилось?
Сегодня во время лекции в Эрмитаже, профессор Менегетти неоднократно обращал внимание на фактуру, на красоту линий, на красоту формы – то, что и несет положительный заряд, то, что доставляет удовольствие и наслаждение зрителю, то, что развивает изнутри и облагораживает. Но все это стало абсолютно незначительным и неважным для художников уже в 60-е годы ХХ века.
Целое направление в изобразительном искусстве, получившее название концептуализм, вынесло идею на первый план, а форму полностью оттеснило. Постепенно эти тенденции развивались все сильнее, и что мы имеем сейчас? Уже в 90-е годы ХХ века и в самом начале XXI века происходит крах идей. Так что сейчас мы стоим на очень шатком мостике, когда не понятно в какую сторону пойдет развитие изобразительного искусства, и будет ли оно развиваться вообще.
Если посмотреть на англо-саксонский мир – это США, это Англия… Что там происходит? Там поднимаются на пьедестал почета и соответственно в топ рейтингов продаж, о чем свидетельствуют аукционные дома Кристис и Сотбис, художники, которые превозносят разрушение в своем творчестве.
Это художники, которые не несут никакой красоты. Либо это так называемые мастера, которые превращают изобразительное искусство из интеллектуальной работы, которая несет очищение, в сторону развлекательного «лунапарка». В качестве примера можно вспомнить Такеши Мураками или Джефа Кунса, чьи выставки совсем недавно прошли в Версале.
Конечно, и сейчас есть художники, которые ищут новые пути в изобразительном искусстве. Что значит новые? Это возвращение обратно к форме. Например, у нас в Санкт-Петербурге, мы пытаемся сохранить старую школу, которая позволяет выпускникам художественных вузов, профессиональным художникам владеть и рисунком, и линией, и цветом, и формой.
Но современные художники редко могут встать вровень со старыми мастерами, так как для этого необходимо еще и ощутить красоту и гармонию мира, пребывать в гармонии с самим собой. И поэтому пока эти поиски нового так и не стали тем толчком, что мог бы придать импульс развитию изобразительного искусства.
Сейчас ситуацию можно охарактеризовать как «разброд и шатания», наверно так было и в начале ХХ века, когда художники искали новые интенции, направления развития. Но я уверенна, что в ближайшее время нас ожидает большой прорыв.
В статье использованы выдержки из выступления на конференции в Доме Ученых (г. Санкт-Петербург, 27 мая 2011)